Невидимки
Всему миру уже не хватало свежего воздуха, вот как долго говорила Бренди.
Ее речь повлияла, наверное, даже на состояние бассейна реки Амазонки.
- То, кем ты являешься в тот или иной момент, - сказала Бренди, - всего лишь фрагмент истории.
В чем я сильно нуждалась, так это в новой истории.
- Позволь мне сделать для тебя то, - попросила Бренди, - что для меня сделали сестры Рей.
Покажи мне бесстрашие.
Вспышка.
Покажи мне смелость.
Вспышка.
***
Итак, перенесемся ко мне, к Дэйзи Сент-Пейшнс, поднимающейся наверх в лифте "Конгресс отеля". К Дэйзи Сент-Пейшнс, направляющейся к номеру 15-Г по широкому, устланному ковровыми дорожками коридору.
Дэйзи стучит в дверь, но ей никто не отвечает. До нее доносятся звуки музыки "ча-ча-ча".
Спустя некоторое время дверь отворяется на расстояние шести дюймов. И останавливается, удерживаемая цепочкой.
В шестидюймовом пространстве между ней и косяком одна над другой появляются белые лица, намазанные увлажняющим кремом, - лица Китти Литтер, Софонды Питере и жизнерадостной Вивьен ВаВейн.
Их коротко остриженные головы покрыты плоскими заколками для волос и шапками-париками.
Сестры Рей.
Кто есть кто, я не знаю.
Королевский тотемный столб в пространстве между дверью и косяком говорит, обращаясь ко мне:
- Не отбирай у нас ее несравненное величество.
- Она - все, чем наполнены наши жизни.
- Мы не сделали еще и половины того, что планировали с ней сделать.
Из складки в моем пеньюаре я вытаскиваю винтовку. Дверь тут же захлопывается. Я слышу бряцанье звеньев цепочки.
Дверь открывается настежь.
***
Перенесемся в одну из ночей в пути, не знаю точно, в какое место, Вайоминг или Монтану. Сет утверждает,
что в момент рождения родители становятся для тебя Богом. Ты обязан им жизнью, и у них есть право тобой управлять.
- А достигая половой зрелости, ты превращаешься в сатану, - говорит он. - Потому что в тебе появляется желание познать нечто лучшее.
Перенесемся в тот момент, когда я прохожу вовнутрь номера 15-Г. Вокруг меня светлая мебель, сигаретный дым, музыка "ча-ча-ча босса-нова" и порхающие сестры Рей в нейлоновых комбинациях. С их плеч то и дело спадает то левая, то правая бретелька.
Мне не остается ничего другого, как направить на них ствол винтовки.
- Мы знаем, кто ты такая, Дэйзи Сент-Пейшнс, - говорит одна из них, закуривая сигарету. - В последнее время все речи Бренди исключительно о тебе и о твоем лице.
В комнате повсюду расставлены большие, большие керамические пепельницы, покрытые глазурью. Они настолько большие, что выбрасывать из них пепел и окурки можно, наверное, не чаще, чем раз в пару лет.
Та из сестер, что закурила, протягивает мне руку с длинными пальцами и фарфоровыми ногтями и говорит:
- Я - Пай Рей.
- А я - Ди Рей, - сообщает вторая, стоящая у проигрывателя.
Та, что с сигаретой, поясняет:
- Это наши сценические имена. - Она указывает на третью Рей, сидящую на диване и уплетающую из картонной коробки какое-то китайское блюдо, приготовленное в ресторане.