Экстази
Одного из них он встречал раньше, — знакомая похотливая улыбочка попала в фокус его затуманенного взгляда, резким гротеском выделяясь на фоне безличного профессионализма, излучаемого докторами.
Реальность постепенно уплывала от Перкса, он отчетливо видел перед собой это лицо — все ближе и ближе. Последнее, что слышал в своей жизни Перки Наварро, был голос Фредди:
— Ты в ха ароших руках, Перки, старина. Мы а тебе тут ха арошо позаботимся…
К несчастью, Перки Наварро умер. Этим вечером во время перерыва Ивонн Крофт спустилась в патологоанато мию повидаться с Гленом. Она услышала шум, доносящийся из за закрытой двери в лабораторию.
— Кто это там? — спросила она Глена.
— Да это просто Фредди, — улыбнулся Глен, — старый приятель покойника. Он слегка экзальтирован, прощается по своему.
— Вот как, — сказала Ивонн. — Неплохо.
— Да да, — ответил Глен. — Хочешь кофе? Она улыбнулась в знак согласия, и Глен повел ее в буфет.
24. Патологически ваш
Два человека играли крайне важную роль в правлении больницы Св. Губбина. И у каждого из них была в этом своя, особая выгода. И оба они твердо знали, что не собираются расставаться с тем, что имеют, с тем, что было для них особенно ценно.
Алан Свит был одним из них. Он пригласил к себе становившегося все более назойливым Джеффри Клементса, молодого патологоанатома, на откровенную беседу по поводу продолжавшихся обвинений с его стороны в нарушении врачебной этики на отделении.
Только Джеффри открыл рот, как почувствовал на своем лице хлороформную маску. Он попытался оказать сопротивление, но Фредди Ройл, второй из не желавших обнародования находок молодого доктора, был родом из деревни и обладал мертвой хваткой.
Алан Свит подбежал к нему, чтобы помочь удержать их жертву, но Джеффри уже терял сознание.
Постепенно приходя в себя, Джеффри Клементе понял, что связан по рукам и ногам и не может пошевелиться. И, несмотря на то что крашеная блондинка по имени Кэнди сидела на нем верхом и трахала анус доктора пристегнутым к животу искусственным членом, а девица по имени Джэйд терлась промежностью о его бородатое лицо, Клементе чувствовал себя счастливым и расслабленным.
