Бойцовский Клуб
— Пистолет просто направляет взрыв в нужную сторону, вот и все.
— Все эти юноши, все эти девушки хотят отдать свою жизнь во имя чего нибудь. Реклама заставляет их приобретать тряпки и машины, которые им вовсе не нужны. Поколения за поколениями люди работают на ненавистных работах только для того, чтобы иметь возможность купить то, что им не нужно.
— На долю нашего поколения не досталось великой войны или великой депрессии, поэтому мы должны сами объявить войну, и война эта будет духовной. Мы начнем революцию, направленную против культуры. Наша великая депрессия — это наше существование. Это депрессия духа.
— Мы должны научить людей свободе, поработив их, и показать им, что такое мужество, испугав их.
— Наполеон хвастался, что он может заставить людей жертвовать жизнью за орденскую ленту.
— Представьте себе, что весь мир объявит забастовку и откажется работать, пока богатства не будут перераспределены справедливым образом.
— Представьте себе, что вы охотитесь на лосей в сырых лесах на склонах каньона вблизи от развалин Рокфеллер центра.
— То, что ты сказал про свою работу, это серьезно? — спросил механик.
Да, серьезно.
— Вот поэтому мы и едем туда, куда мы едем.
Мы на охоте, на охоте за жиром.
Мы едем в хранилище больничных отходов.
Мы едем в хранилище больничных отходов при станции сжигания. Там, среди использованных бинтов и перевязочных материалов, застарелых опухолей, использованных трубок для капельниц и игл, и прочих жутких, по настоящему жутких, вещей, посреди образцов крови и ампутированных конечностей, мы найдем больше денег, чем может найти за ночь водитель мусорной машины.
Мы найдем столько денег, что, если ими нагрузить этот «корниш», он будет задевать днищем землю.
— Жир, — говорит механик, — жир, удаленный при липосукции, с ляжек богатой Америки. Самый лучший, самый густой жир в мире.
Мы привезем большие красные мешки с жиром на Бумажную улицу, смешаем со щелочью и экстрактом розмарина и продадим тем самым людям, которые заплатили за то, чтобы этот жир у них отсосали. Наше мыло стоит двадцать долларов за брусок: такую цену могут позволить себе только богатые.
— Самый густой, самый нежный жир в мире, тук земли, — говорит механик. — Так что сегодня ночью мы играем в Робин Гуда.
Маленькие восковые огоньки ползут по напольному коврику.
— Кроме того, — говорит он, — нам также поручили поискать материалы, зараженные вирусом гепатита.
20
Теперь он плачет уже по настоящему; слеза прочертила след на стволе пистолета, стекая к скобе спускового крючка, и теперь жжет мой указательный палец. Раймонд Хессель закрывает глаза, а я прижимаю ствол посильнее к его виску, чтобы он постоянно помнил, что я — рядом, что я могу отнять у него жизнь в любой миг.
Пистолет стоит недешево, и я спрашиваю себя, не испортит ли его соль?
Все прошло так гладко, что я сам удивился. Я сделал все, что просил механик. Вот для чего нам потребовался пистолет. Это было мое домашнее задание.
Тайлер приказал, чтобы каждый из нас принес двенадцать водительских прав в доказательство того, что мы осуществили двенадцать человеческих жертвоприношений.
