Эйсид Хаус
Наша естественная антипатия, возникшая при первой встрече, прошла тепличный период в оранжерее продолжавшегося контакта. За поразительно короткое время она распустилась в полноценную ненависть.
Ричард нисколько не раскаивался в своем бестактном замечании. Напротив, он продолжил атаку, пытаясь создать из меня подходящую фигуру для своей ненависти:
— Мы, голландцы, отправились в Южную Африку. Вы, британцы, угнетали нас. Вы засунули нас в концлагеря. Вы придумали концлагеря, а не нацисты. Это вы их научили этому, так же как и вы научили их геноциду. Вы были более эффективны с маори в Новой Зеландии, чем Гитлер с евреями. Я не оправдываю то, что буры делают в Южной Африке. Никогда. Никоим образом. Но вы, британцы, заложили ненависть в их сердца, сделали их жестокими. Угнетение порождает угнетение, а не разрешение конфликта.
Я почувствовал прилив злости. Меня почти подмывало толкнуть речь, что я шотландец, а не британец, и Шотландия была последней оккупированной колонией Британской Империи. Хотя я сам в это не особенно верю — шотландцы угнетают сами себя своей одержимостью по поводу англичан, которая и порождает у них ненависть, страх, раболепство, зависимость и презрение. Кроме того, я не собирался ввязываться в спор с этим самовлюбленным идиотом.
— Не могу утверждать, что знаю много о политике, Ричард. И все же, мне кажется, что твой анализ отдает субъективностью.
Я встал, улыбаясь Крисси, вернувшейся со стаканчиками с Хаген Дазом, украшенными на верхушке затейливой розочкой.
— Ты знаешь кто ты, Юэн? Знаешь? — приставала она.
Крисси явно обдумывала какую то тему, пока ходила за мороженым. Теперь она обрушит свои наблюдения на нас. Я пожал плечами.
— Посмотрите ка на этого Мистера Клевого. Везде бывал, все пробовал. Ты точно такой же, как Ричард и я. Бездельничаешь и гуляешь. Куда это ты собирался ехать после Амстердама?
— На Ибицу или Римини, — ответил я.
— Туда, где рейверские тусовки и экстази, — заключила она.
— Там хорошие тусовки, — кивнул я. — Побезопаснее джанка.
