Евротрэш
"Пожалуйста, только
ничего не говорите отцу с матерью. Разве Ричард не сказал вам?" Я
отрешенно качнул головой. "Если родители узнают... это убьет их. Они до
сих пор ничего не знают о его перемене... Я привезла тело домой. Попросила
постричь его волосы, одеть его в костюм. Я дала им денег, чтобы они ничего
не рассказали родителям... это причинит лишь большую боль. Он не был
женщиной. Он был моим братом. Он был мужчиной. Таким он родился, таким был
похоронен. Я не могла поступить иначе, я не хотела страданий тех, кто
остался. Вы же понимаете?" - с мольбой в глазах сказала она. "Крис был в
смятении. Здесь у него была полная неразбериха", - она указала на голову.
"Бог свидетель, я пыталась. Мы все пытались. Родители могли свыкнуться с
наркотиками, даже с гомосексуализмом. Для Кристофера это все было большим
экспериментом. Он пытался найти себя... ты знаешь, как у этих бывает". Она
посмотрела на меня в легком замешательстве, - "я имею в виду, у такого
типа людей". Она стала плакать. Ее одновременно разрывали печаль и ярость.
При таких обстоятельствах можно было попытаться поверить ей, хотя что же
они пытались скрыть? В чем здесь было дело? Что было не так с обыденной
жизнью Криса? Как экс-наркоша я знал ответ на это. Часто в обыденной жизни
много чего не так. Да и что такое обыденность, если на то пошло? "Все в
порядке", - сказал я. Она с благодарностью кивнула головой и
присоединилась к остальным. Мы долго не задерживались. Нам еще нужно было
успеть на паром. Когда мы приехали в Амстердам, я разыскал Ричарда. Он
извинялся за то,что втянул меня во все это без предупреждения. "Я
недооценил тебя. Крис был в смятении. Ты не был причиной его смерти.
Жестоко с моей стороны было отправлять тебя туда без объяснений". "Нет, я
заслужил это. Я был последним дерьмом", - грустно сказал я. Мы выпили
несколько бутылок пива, и он рассказал мне историю Крисси.
