Евротрэш
Во всей
этой ситуации мои с Ричардом отношения были настолько же важны, насколько
и отношения между мной и Крисси -- в каком-то смысле она была местом
битвы, на котором развернулась наша дуэль. Наша естественная антипатия,
сложившаяся при первой встрече, прошла инкубационный период в близком
контакте. За поразительно короткое время она распустилась в полноценную
ненависть. Ричард нисколько не раскаивался в своем недипломатичном
комментарии. Совсем наоборот, он продолжил атаку, желая создать из меня
человека, которого было бы легче ненавидеть: "Мы, голландцы были в Южной
Африке. Вы,британцы, угнетали нас. Вы засунули нас в концлагеря. Вы
придумали концлагеря, а не нацисты. Это вы их научили этому, так же, как
вы их научили геноциду. Вы были более эффективны в этом деле с Маори в
Новой Зеландии, чем Гитлер с евреями. Я не пытаюсь оправдать то, что буры
делают в Южной Африке. Никогда. Но вы, британцы, заложили ненависть в их
сердца, сделали их неуправляемыми. Угнетение порождает угнетение, а не
разрешение проблемы". Я почувствовал прилив злости. Я почти возжелал
броситься в торжественную речь о том, что я на самом деле шотландец, и
Шотландия была последней оккупированной колонией Британской Империи. Хотя
я сам в это особенно не верю -- шотландцы угнетают сами себя, с их
одержимостью по поводу англичан, которая и является поводом для злости,
страха, раболепства, зависимости и презрения. Но я не собирался
ввязываться в спор с этим придурком. "Не могу сказать, что знаю много о
политике, Ричард. И все же, мне кажется, что твой анализ слегка
субъективен". Я встал, улыбаясь Крисси, которая вернулась со стаканчиками
с Хаген-Дазом.
"Ты знаешь кто ты, Юан? Знаешь?" - она прямо заигрывала. Крисси явно
хорошо продумала ход действий, пока ходила за десертом. Теперь она обрушит
свои наблюдения на нас.
