На игле
Я чувствую, как он шевелится. Меня охватывает жуткая паника, я сажусь в кровати и рыгаю, но из меня ничего не выходит. Сердце колотится в груди, а с моего изнурённого тела ручьями льётся пот.
Это сссссооооооооонннннннн?
Ой, бля— я. В комнате кто то есть. Выходит из ёбаного потолка. Над кроватью.
Это бэбик. Малютка Доун, ползёт по потолку. И ревёт. Вот она смотрит на меня.
— Я умерла из за тебя, сука, — говорит. Это не Доун. Какой то другой ребёнок.
Не, видать, я схожу с ума.
У ребёнка острые зубы, как у вампира, и с них капает кровь. Он вымазан какой то вонючей жёлто зелёной слизью. А глаза у него, как у самого сумасшедшего психопата на свете.
— Тысукаубилменя оставилнахуйумирать проторчалнахуйвсесвоимозги смотришьблядьнастены ты ёбаныйудолбанныйторчок яразорвутебянахуйначасти и съемтвоюёбануюмерзкуювонючуюсеруюторчковуюплоть начнуствоеготорчковогохуяпотомучтояумерладевственницейяникогданебудунахуйебатьсяникогданебудукраситьсяиноситьклё
выешмоткиникогданикемнестану потомучтовыёбаныеторчкиникогдазамнойнесмотрели выоставилименянахуйумиратьнахуйзадыхаться вызнаетечтоэто такоесукипотомучтоуменятожеестьёбанаядушаятожемогучувствоватьёбануюбольавысукивыёбаныеэгоистичныеторчкиради
своегоёбаногочёрногоотнялиуменявсёэтоипоэтомуяотгрызутвойёбаныйбольнойхуйЯХОЧУСДЕЛАТЬТЕБЕЁБАНЫЙМИНЕТХО—
ЧУНАХУЙОТСОСАТЬУТЕБЯХОЧУНААААХХХУУУУУЙ
Она спрыгивает с потолка и садится на меня сверху. Я разрываю пальцами мягкую, пластилиновую плоть и грязную пизду, но противный визгливый голос продолжает вопить и издеваться надо мной и я дёргаюсь и подпрыгиваю и мне кажется что кровать становится вертикально и я падаю сквозь пол…
Это сссссооооооооооннннннннн?
Моя первая лубоф.
Потом я снова в кровати, с ребёнком на руках. Нежно укачиваю его. Малютка Доун. Как обидно, блядь.
Это моя подушка. На подушке кровь. Может, из языка; а может, тут была малютка Доун.
В жизни всякое случается.
Снова боль, потом снова сон с болью.
Когда я прихожу в себя, то понимаю, что прошло много времени. Хоть и не знаю точно, сколько.
