На игле
У этого ублюдка всё пошло наперекосяк, когда мы вернулись сюда. И потом становилось всё хуже и хуже. Бедняга Метти.
— Ёб твою мать, — проворчал Гев. — Джеймс Одеколон. Только его здесь не хватало.
Я поднял глаза и увидел открытое, улыбающееся лицо Джеймса Одеколона, которое приближалось к нам. При нём был дипломат, и всё такое.
— Как дела, Джеймс?
— Неплохо, мальчики, неплохо. Где ты пропадал, Марк?
— В Лондоне, — отвечаю. Джеймс Одеколон — это настоящий геморрой: вечно пытается всучить тебе одеколон.
— У тебя роман, Марк?
— Нет, — проинформировал я его с превеликим удовольствием.
Джеймс— Одеколон нахмурился и поджал губы:
— Гев, а как твоя юная леди?
— Нормально, — пробурчал Гев.
— Если я не ошибаюсь, последний раз я видел тебя здесь с твоей юной леди, она была в блузке от Нины Риччи, не правда ли?
— Мне не нужен одеколон, — заявляет Гев с холодной категоричностью.
Джеймс— Одеколон склоняет голову набок и вытягивает руки:
— Ну и зря. Должен сказать вам, что нет лучшего способа произвести впечатление на девушку, чем хороший одеколон. Цветы слишком недолговечны, а о шоколаде в наши озабоченные фигурой времена лучше забыть. Не подумайте, что я вас уговариваю, — Джеймс Одеколон улыбается, открывая всё таки дипломат, как будто сам вид этих пузырьков с мочой способен повлиять на наше решение. — У меня сегодня удачный день, грех жаловаться. Вот, например, ваш дружок, Второй Призёр. Примерно час назад встретил его в «Шрабе». Пьяный в драбадан. Говорит: «Дай мне какой нибудь одеколон, я иду к Кэрол. Я с ней херово обращался, но пора её немного побаловать. У неё такая пиздатая фигура!» Так и сказал.
У Гева отвисла челюсть. Он сжал кулаки и покачал головой в гневном смирении. Джеймс Одеколон перескочил к другому креслу в поисках очередной жертвы.
Я залпом допил своё пиво:
— Пошли поищем Второго Призёра, пока этот мудак не пробухал все твои деньги. И много ты ему дал?
— Двести фунтов, — ответил Гев.
— Дебил, — сказал я, хихикнув. Я не мог сдержаться, это было нервное.
