На игле
Господи, час от часу не легче.
В этом порошке слишком много бодяги. Это видно по тому, как туго он растворяется. Ух, злоебучий Сикер!
Надо будет как нибудь заскочить к старикам; проведать их. В первую очередь схожу в гости к ним, ну а потом, конечно, к этой суке Сикеру.
Её мужик
Ебическая сила.
Мы просто вышли пропустить по кружечке. Ёбнуться можно.
— Ты видал? Совсем рехнулся, — сказал Томми.
— Обломись, чувак. Лучше не вмешивайся. Ты же не знаешь, в чём там дело, — сказал я ему.
Но я всё видел. Ясно, как божий день. Он её ударил. Не просто шлёпнул, а звезданул кулаком. Жуть.
Хорошо, что рядом с ними сидел Томми, а не я.
— Я тебе сказал, сука! Не понятно, блядь? — парень снова заорал на неё. Никто и ухом не повёл. Высокий чувак с длинными светлыми волосами, что стоял у стойки, посмотрел на них и улыбнулся, а потом повернулся и стал смотреть игру в «дартс». Никто из парней, игравших в «дартс», даже не обернулся.
— Ещё по одной? — я ткнул пальцем в полупустую кружку Томми.
— Угу.
Когда я подошёл к стойке, они завелись опять. Я всё хорошо слышал. Бармен и этот патлатый тоже.
— Ну давай. Вдарь ещё. Давай! — Она его разводила. Голос, как у привидения, бля, визгливый такой, а губы не шевелятся. Хрен разберёшь, кто орёт. Бар полупустой, бля. Могли бы сесть в другом месте. Так нет же, выбрали именно это.
Он заехал ей в морду. Из губы брызнула кровь.
— Бей меня ещё, урел хренов. Давай!
Он ударил. Она завизжала, потом начала реветь и обхватила голову руками. Он сидел рядом и зырил на неё: шары горят, челюсть отвисла.
— Милые бранятся, — улыбнулся патлатый, поймав мой взгляд. Я тоже ему улыбнулся. Не знаю, зачем. Просто мне нужны друзья. Я никогда никому этого не скажу, но у меня проблемы с «синькой». Когда у тебе эти дела, то кореша начинают избегать тебя, чтобы у них тоже не возникло проблем с «синькой».
Я глянул на бармена, седого мужика с усами. Он покачал головой и пробурчал что то себе под нос.
Я забрал кружки. «Никогда в жизни не поднимай руки на женщину, сынок» — часто говаривал мне отец.
