На игле
— Мы все спросим. Это же наши общие бабки, — сказал Билли.
— Правильно. После похорон. Во вторник, — предложил Нац.
— Отлично, — согласился Писбо.
— Ладно, — пожал плечами Джэкки.
Ленни устало кивнул. В конце концов, это были их башки…
Наступил вторник. Ни у кого не хватило духу заговорить об этом на похоронах. Они все надрались и хором оплакивали смерть Гранти. О деньгах никто и не вспоминал. Они встретились на следующий день с тяжёлого похмелья и пошли к Фионе домой.
Никто не открывал.
— Наверно, она у матери, — сказал Ленни.
К ним вышла соседка по лестничной клетке — седоволосая леди в платье с голубым рисунком.
— Фиона уехала сегодня утром, мальчики. На Канарские острова. Ребёнка оставила у матери, — ей не терпелось сообщить им эту новость.
— Здурово, — пробормотал Билли.
— Вот как? — сказал Джэкки и самодовольно пожал плечами; это не пришлось по вкусу кое кому из его друзей. — Что ж, ничего не поделаешь.
Неожиданно Билли оглушил его ударом в челюсть. Он упал и покатился по лестнице. В конце концов, ему удалось ухватиться за перила, и он в ужасе посмотрел снизу на Билли.
Все остальные были шокированы поступком Билли не меньше, чем Джэкки.
— Успокойся, Билли, — Ленни схватил его за руку, но не сводил глаз с его лица. Ему страшно хотелось узнать мотивы его поведения. — Ты не в себе. Джэкки ни в чём не виноват.
— Так таки не виноват? Я долго молчал, блядь, но этот хитрожопый меня уже достал, — он показал на распростёртую фигуру Джэкки, который пытался спрятать своё стремительно распухающее лицо.
— Что тут, бля, происходит? — спросил Нац.
Билли не обращал на него внимания и смотрел на Джэкки в упор:
— И давно это продолжается, Джэкки?
— О чём это он? — спросил Джэкки, но его хнычущему голосу недоставало уверенности.
— Канары, ебена мать! Где вы встречаетесь с Фионой?
— Ты ебанулся, Билли. Ты же слышал, что сказала эта тётка, — покачал головой Джэкки.
— Фиона — сестра моей Шерон, бля. Ты думал, я закрою на всё глаза, сука? Сколько ты с ней трахаешься, Джэкки?
— Это было только один раз…
Биллино возмущение заполнило собой всю лестницу и проникло в сердца его товарищей.
