На игле
У неё типа восемь детей от пяти разных мужиков, да. И то, это только те, о которых я знаю.
— Халло… Кэйлем… Уилли… Патрик… Кевин… Десмонд… — она перечисляет имена других своих внуков, но, это самое, не может вспомнить моё. Но это меня мало волнует. Меня так часто называют «Картошкой», даже моя матушка меня так называет, что я сам иногда забываю своё имя.
— Денни.
— Денни, Денни, Денни. А я называю Денни Кевина. Как же я могла забыть, малыш Денни!
Да уж, это самое, как она могла… «Малыш Денни» и «Розы Пикардии», это, типа, две песенки, которые она знает. Врубаешься? Она поёт фальцетом; ни слуха, ни голоса, расставив руки для пущего эффекта, да.
— У меня Джордж.
Я заглядываю за угол Г образной комнаты и натыкаюсь на дядю Дода, который развалился в кресле и потягивает из банки «теннентс лагер».
— Дод, — говорю.
— Картошка! Здоруво, шеф! Как жизнь?
— Всё путём, чувак, всё путём. Э, а у тебя, это самое?
— Не жалуюсь. Как мама?
— Э, это самое, гонит на меня, как обычно, да?
— Ты чё! Про мать так не говорят! Она твой лучший друг. Я не прав, мама? — спрашивает он у На На.
— Конечно, блин, прав, сынок!
«Блин» — одно из любимых словечек На На, а ещё — «ссать». Никто не говорит слово «ссать» так, как На На. Он так растягивает это «сссссссс», что прямо видишь, как поднимается пар над жёлтой струёй, когда она ударяется в белый фарфор, да?
Дядя Дод широко и снисходительно ухмыляется. Дод — типа полукровка, сын моряка из Вест Индии, сечёшь, вест индское отродье, это самое! Врубаешься? Додин папик долго тусовался в Лейте, пока не подцепил На На на крючок. А потом обратно по семи морям. Классная у них жизнь, у моряков, это, в каждом порту по бабе, и всё такое.
Дод — самый младший сын На На.
Она сначала вышла замуж за моего деда, это самое, везучего пастушка из графства Уэксфорд. Старый прохвост часто сажал мою матушку к себе на колени и пел ей типа песни ирландских мятежников. У него в носу росли волосы, и она, как вся малышня, считала, что он очень старый, это самое.
