На игле
Она вычитала это в «Космополитене» и хотела проверить эту теорию на практике. Так что уже недель пять яйца у меня были величиной с дыню. Наверно, во всей этой моче, говне и блевотине было немало спермы.
— Хороши вы были вчера, Дэвид Митчелл, — сказала она с осуждением. Она действительно расстроена или только делает вид? Поди разбери. Потом: — А что с простынями? — Вправду расстроена.
— Гм, небольшая авария, Гэйл.
— Ладно, ничего страшного. Спускайся вниз. Мы как раз собрались завтракать.
Она вышла, а я устало оделся и ощупью сполз по лестнице, стараясь остаться незамеченным. Узел прихватил с собой, чтобы забрать его домой и постирать.
Гэйлины папики сидели за кухонным столом. Когда я услышал запахи традиционного воскресного завтрака, готовившегося на плите, меня затошнило. В животе всё перевернулось.
— Мда, вчера у нас кто то перебрал, — сказала Гэйлина мама, но, к моему счастью, просто беззлобно поддразнивая.
Я опять покраснел от стеснения. Сидевший за столом мистер Хьюстон попытался замять это дело.
— Ну надо же когда нибудь расслабиться, — заметил он ободряюще.
— Точнее, надо бы когда нибудь остепениться, — сказала Гэйл и тут же поняла, что совершила ошибку, когда я незаметно взглянул на неё исподлобья. Небольшая зависимость мне бы не помешала. Риск — благородное дело, бля…
— Э, миссис Хьюстон, — я показал на простыни, связанные узлом и лежавшие у моих ног на кухонном полу. …Я тут немного испачкал простыню и пододеяльник. Я возьму их домой и постираю, а завтра принесу.
— Не беспокойся, сынок. Я сейчас же брошу их в стиральную машину. Сиди и завтракай.
— Нет, но, э… я их сильно испачкал, — засмущался я. — Я лучше заберу их домой.
— Какая лапушка, — засмеялся мистер Хьюстон.
— Да нет же, сиди и кушай, сынок, а я о них позабочусь, — миссис Хьюстон подкралась ко мне и внезапно ухватилась за узел. Кухня была её территорией, и ей нельзя было перечить. Я притянул узел к груди, но миссис Хьюстон оказалась проворной, как чёрт, и невероятно сильной. Она крепко вцепилась в простыни и потянула их на себя.
