Эйсид Хаус
Я видел ее несколько раз в 9Cs, даже однажды в The Pure. И когда я улыбался Денизу, фантомная дрожь от отказа этой женщины пронеслась сквозь меня, взорвав ту внутреннюю осыпающуюся дамбу самоуважения, редко испытываемого моими друзьями. Тем не менее, я умерил это ощущение при мысли о ее унижении в лапах Дениза. Признание самого факта восхитительного возмездия сопровождалось смутным чувством вины. Вот в этом то и заключается смысл быть живым, испытывать все эти охуительные ощущения. Ты обязательно должен испытывать их; когда прекращаешь их испытывать, то берегись.
Господи, этот проклятый телик нестерпимо скучный, и в холодильнике осталось только две банки мочи МакЭванс! Я не мог заставить себя смотреть это дерьмо.
— Где этот мудацкий Вейтчи? — вырыгнулся я, собственно ни к кому не обращаясь. Министр финансов Норман Ламонт появился на экране.
— Хотел бы я убить этого идиота, если только он уже не сдох, — проворчал Дениз.
Я почувствовал очередной приход от экстази, поднялся и начал танцевать. Я, впрочем, не смог бы удержать эту волну; не было больше никаких стимуляторов. Я сильно захотел закинуться еще одной таблеткой и отправиться в «Цитрус» или 9Cs.
— Этот урод, — сказал я, указывая на Ронни, все еще дрыхнувшего со своим отвислым хуем, свисающим из его штанов как какая то мертвая сюрреалистическая змея, — опять в своем репертуаре — чертова обуза. Тащишь на себе этого бздуна, а он валяется в полном отрубе по всей квартире.
В приступе гнева я стащил Ронни с дивана на пол. Он вызвал во мне прилив омерзения этими своими глупыми очками и усиками.
— Ему и на полу будет хорошо, освободиться место на диване. Он слишком пьян, чтобы заметить разницу.
Мы втроем уселись на диван, используя Ронни как скамеечку для ног. Он был мертв для окружающего мира. Мы по прежнему изнывали от скуки, так что я поднялся, принес с кухни немного муки и высыпал ее на Ронни. На мгновение я затаил дыхание, узрев в коротком флэшбэке кислотного стиля Слепака, лежащего в снегу.
— Эй, — загоготал Пенмэн, чуть не обосравшись от смеха, — ты бы лучше поберег ковер бедного Вейтчи.
