Эйсид Хаус
— Это всего лишь мука, — сказал я, но тут уже Дениз отправился на кухню, вернулся с несколькими яйцами и начал разбивать их, выливая на распростертую фигуру Ронни.
Это был сигнал к всеобщему безумию напополам с коллективной истерией. Мы пошли на кухню и обыскали ее. Затем мы начали систематически покрывать Ронни всевозможной пищей, моющей жидкостью и порошком, всем, что только смогли найти.
Когда мы закончили, он был покрыт почти полностью серо белой, гнуснейшего вида грязью, частично расцвеченной местами оранжевыми бобами, яичным желтком и зеленой моющей жидкостью. Пенмэн, вернувшись с кухни, высыпал на него содержимое мусорного ведра.
Я же вытряхнул на него пару полных пепельниц. Слякотная грязная жижа стекала с него на уродливый красный ковер. Ронни по прежнему не просыпался. Затем Дениз высрал на его лицо огромную, дымящуюся какашку. К этому времени я уже боялся за свое собственное здоровье. У меня начались судороги, в боку покалывало от неистового хохота, а Пенмэн почти потерял от него сознание.
Мы сделали еще больше фотографий. Я почувствовал тошноту, учитывая все это месиво и выпитое мной, и блеванул на неузнаваемое лицо Ронни и его грудь. Он выглядел как холмик бактериальной грязи, высыпанной из септического бака; комок классических отходов; переполненную муниципальную свалку.
Мы смеялись до упаду, но тут наш адреналин одновременно пошел на спад, когда мы снова критически осмотрели Ронни.
— Вашу мать, — начал я. — На что мы похожи! Как же это безумно!
— Вейтчи страшно разозлится на нас. Его ковру пиздец, — продолжил Дениз.
Пенмэн выглядел немного встревоженным.
— Да уж этот Ронни. Рон — настоящий псих. В тот раз в Burnt Post он таскал с собой нож. Ты никогда не знаешь, чего ожидать от чувака, который бухой или обдолбанный все время, и что он выкинет, если у него в кармане перо.
Истинная правда.
— Давайте съебывать, — предложил я. — Оставим немного денег для Вейтчи и Рона. Они могут привести себя в порядок.
Никто не выдвинул никаких сильных аргументов за то, чтобы остаться и слушать музыку.
